Татьяна Латукова. Ведьма в лесу (Ведьма 1.0)

45. Птичка в клетке

У меня начала складываться привычка очухиваться в разных местах с одними и теми же вопросами в голове: «Кто я? Где я? Что случилось?» Настырное повторение этого сюжета в моей биографии подводило к мысли, что я что-то делаю не так. А можно мне подсказку, что сделать, чтобы этого не повторялось?

Я лежала на кровати. Кровать стояла в небольшой чистой комнате. Но без окон. Мягкий свет шел от ряда круглых светильников на стене. В углу у входной двери за стеклянной загородкой располагался туалет и крохотная душевая кабинка. К стене было привинчено несколько узких железных полок. А с потолка на меня пялилось несколько камер. Ясно. Эксклюзивная тюрьма для особенно одаренных девочек с фантастической способностью вляпываться в неприятности.

Руки-ноги шевелились. Голова вроде не болела. Шина с ключицы исчезла. Вместо нее была простая повязка из бинта, чуть фиксирующая положение руки. И сверху – что-то вроде халата с длинными рукавами, размеров на десять больше, чем надо бы.

Я осторожно попыталась сесть, повернулась и очень удивилась. Возле кровати на небольшом стульчике, расписанном под хохлому, сидел красивый мальчик, будто спрыгнувший с иконы. Из-под шапки кудрявых волос чуть лукаво выглядывали огромные карие глаза, в которых читалось одновременно любопытство и опасение. Силы небесные, неужели это правда? Там, на другой стороне нас встретит лично Он? Даже если на грешной земле ты не зажигала свечки в домиках с куполами? Сюр какой-то…

Через несколько мгновений вернувшаяся боль в голове расставила все по своим местам. Никуда я с грешной земли еще не делась. И у меня не видение, а вполне реальный посетитель, пусть и смахивающий на религиозную галлюцинацию.

– Я – Левка. А ты Рита. Правду говорят, что ты ведьма?

Чистый голос Левы только усиливал его нереальность.

– Правда. Сейчас порчу наведу, будешь знать.

– На меня не подействует.

– Еще как подействует. Но не советую пробовать. У меня голова болит. Заклятье может неправильно сработать. Поверь, с клювом в человеческом мире неудобно.

– А ты уже пробовала?

Левка заразительно засмеялся, и я тоже невольно улыбнулась. Потом он мягко взял меня за руку, и я почувствовала, как меня укутывает теплый кокон дружеского участия. Никогда раньше я ничего подобного не испытывала. Это было все равно, что оказаться в объятиях сразу нескольких ласковых рук, которые и пожалеют, и раны залечат. Окунувшись в невероятные ощущения, я с запозданием поняла, что происходит. Левка делал для меня то же, что я пыталась сделать для Кирилла. Но в отличие от меня, точно знал, что и почему делает.

Резко отдернув руку, я успела увидеть в бездонных глазах отголосок своей боли.

– Не надо, Левка. Я справлюсь.

– Я могу помочь. Не бойся.

Я отрицательно мотнула головой. Невероятные глаза улыбнулись в ответ, принимая мое решение, но не понимая его. Отбросив все сомнения насчет уместности удовлетворения своего любопытства здесь и сейчас, я спросила:

– Тебя этому учили?

– Нет, Рита. Нет никаких учителей. И формул с заклинаниями нет. Просто кто-то что-то умеет. Я умею вызывать дружеские чувства. А вот что умеешь ты, пока только представляю по чужим рассказам.

– Ты прицепишь мне электроды на башку и будешь гонять, как подопытную крысу?

Левка снова засмеялся:

– Нет, никаких электродов и подопытных крыс. Просто разговоры, эмоции, сравнения, общение. Все это генетика. Кто-то гениально поет, кто-то рисует, кто-то придумывает космические корабли. Мы с тобой умеем что-то свое.

– Я ничего не умею, просто прошла школу уличной жизни. Это многому учит, знаешь ли.

– Но далеко не всех. Только если есть генетическая предрасположенность.

Левка не знал о проблемах с моим генеалогическим древом, отсутствовавшим как класс. Но все равно было смешно. Кто-то все-таки разделил мнение папаши, что мои завихи заложены в моем происхождении. Пусть Левка и оценивал эти завихи со знаком плюс.

Карие глаза поражали дружелюбием, и я снова спросила:

– А есть другие? Такие как ты?

– Я пока не встречал. Каждый человек уникален, и подчас сложно даже понять, что другой человек видит мир совсем иначе. Но схожие способности, несомненно, встречались раньше в истории. Хотя понятнее всего это на примере Лорда. Его харизме трудно противостоять, и понятно, что он не первый. Просто представь его верхом на коне под стенами какой-нибудь крепости.

– Лорд слишком упрямый. И немного безрассудный.

В чудесных Левкиных глазах возникла легкая зыбь беспокойства, словно я раскрыла какой-то важный государственный секрет. Пора вернуться к насущным проблемам. Я приподнялась на кровати и села.

– Лева, а просвети меня, где я и к чему готовиться. Меня же в трех убийствах подозревают. И, кажется, арестовали.

А-а-а! Я же не должна знать про третье убийство. Через пару секунд я поняла, чем буду развлекаться с Левкой. Хитроумная сеть словесных ловушек грозила не то, что запутать маленькую птичку, а прямо-таки удушить ее на каком-нибудь неловком повороте. Хорошо, что я не успела засветить некоторые факты из своей биографии. Определенно, внимательное знакомство с учебниками по психологии пригодилось мне на все сто, хотя и со странной стороны, если разобраться. Я быстро поняла, что, глядя в дружелюбные глаза Левки, хочется говорить правду и ничего, кроме правды. А ложь карие тарелки вычисляют лучше любого детектора. Отличное занятие на вечер – слалом между вероятностями. Где главное - не запутаться в собственных хитроумных конструкциях лжи.

Уходя от Риты, Левка столкнулся в коридоре с Лордом. Изысканно поклонившись, он церемонно произнес:

– Поздравляю.

На лице Лорда отразилось нетерпение:

– Не понял?

– Не прошло и пяти лет поисков, как ты нашел настоящую ведьму.

– И как ты это понял?

– Она отказалась от моей помощи. Просто взяла и отдернула руку. Сказала, что сама справится.

Лорд уставился на друга с недоверием, хотя и понимал, что о таком врать Левка не стал бы. Не говоря о том, что Левка вообще редко врал.

– Ну что ж, раз ты так считаешь. Давай начнем программу. Прямо сейчас.

– Нет. Все наши программы – ерунда. Рита – нечто особое.

– Полчаса с ведьмой наедине, и наш Левка потерял мозги? Что она с тобой сделала? Или твое либидо сказало «хочу эту цыпочку»?

– Не суди о других по себе. Я встретил человека, который может меня хоть немного понять.

Лорд решительно шагнул в дверь, а Левка отправился мучиться сомнениями и прогнозами относительно отношения Риты к Лорду. Полюбит – не полюбит? Плюнет – поцелует? Обманет – заколдует?

Допрос Лорда оказался много скучнее беседы с Левкой. И ловушки мистера Власть были очевидными, нарочитыми и даже глупыми. Но после примерно часа разговоров вокруг того, была я у Бирмана в квартире или не была, Лорд вдруг свернул на какую-то историческую аналогию из Древнего Египта. И тема моего местообитания в последнюю неделю оказалась напрочь забыта.

Лорд оказался фантастически интересным рассказчиком. Никогда раньше я не была способна к заумным беседам на разные отвлеченные темы. Но, слушая рассказы мистера Власть, оказалась совершенно заворожена масштабом его знаний в самых разных областях и тем, как он легко ориентировался в истории, науках, культуре. Моя начитанность неожиданно сослужила мне хорошую службу, потому что в ряде случаев я могла вставлять умные вопросы или хотя бы делать вид, что понимаю, о чем речь. Но впервые я поняла, что такое настоящая образованность – не по корочке, не по вымученным ответам на экзаменах в вузах. В какой-то момент я поймала себя даже на зависти. Хотелось бы мне быть такой же свободной в смысле знаний: где, что и как происходило, происходит и будет происходить.

Лорд легко говорил. Но его речь не была словесной вязью как у Кирилла или нагромождением умных слов как у отца. Это были просто хорошие и понятные рассказы о разных интересных вещах. Может, со временем повзрослевший Лорд развернется на поприще государственного управления? Властный и понятно говорящий лидер – то, от чего нормальные нации не отказываются. Наша не слишком показательна в этом смысле, но, может, все еще впереди?

Я бы его слушала и слушала, но в какой-то момент зазвонил мобильник. «Ма-ма, первое слово, первое слово в жизни людей» – не было сомнений в том, кто именно волнуется о задержавшемся на работе сыне. Лорд вышел и через пару минут заглянул обратно только для того, чтобы от двери бросить мне короткое «до завтра».

Следующим днем меня ждало еще одно разочарование. Мысленно повторяя составленные за утро вопросы, я ждала появления Лорда в предвкушении еще одной умной беседы.

Но появившийся Лорд был в гневе. Даже не так. Он был в ярости. Черные глаза метали молнии, и если бы я была чуть менее толстокожей, несомненно, у меня остались бы ожоги. Вчерашнего милого собеседника утащили гоблины, а вместо него подсунули некрасивую и злую карикатуру. К тому же эта карикатура не слишком со мной церемонилась. Крепко вцепившись в мое плечо, Лорд протащил меня длинному коридору и втолкнул в лифт.

Я не стала требовать объяснений, но впервые оказавшись совсем близко к мистеру Власть, присмотрелась к его лицу. В нервном скудном свете панели на потолке я поняла, что он красив. Не так, как Акела, а другой мужской красотой – резкими скульптурными чертами лица и целеустремленностью. За такими мужчинами хорошо путешествовать в неизвестность. О дровах, шалашах и разной ерунде сильные рыцари позаботятся сами. Слабому полу будет предоставлено право быть нежными, ранимыми украшениями жизни.

Лифт остановился, и вслед за Лордом я вылетела в небольшой холл.

– Налюбовалась?

Злость вылетела из крупного рта капельками слюны и разлетелась вокруг облаком микробов. Я только улыбнулась и кивнула.

В крохотной каморке мне дали минуту на переодевание. Все мои вещи оказались затолканы в один полиэтиленовый пакет, причем ботинки поставлены сверху.

Еще один забег вместе с Лордом по холлам и коридорам - и я оказалась в красивой комнате с большим овальным столом посередине. Мне навстречу встал солидный пожилой господин с ухоженным лицом и красивыми нервными руками, которые подошли бы музыканту или художнику.

Лорд хмуро кивнул ему и выскочил, не попрощавшись и громко хлопнув дверью. Потом вдруг вернулся и впихнул мне в руку свою визитку. Пока я ее разглядывала, его и след простыл.

Я повернулась к солидному господину и испытала очередной приступ комплекса неполноценности за свой непрезентабельный вид. Вращение в высоких сферах явно сказывается на самооценке.

– Уважаемая Маргарита Евгеньевна, позвольте представиться, я ваш адвокат, меня зовут Семен Моисеевич Финкельштейн.

Я думала, так бывает только в кино. Солидный адвокат вежливо называл меня госпожой и сыпал какими-то номерочками законов, по которым мое задержание и пребывание в Особняке были совершенно незаконными. Я попыталась объяснить ему, что в целом мое пребывание в Особняке было не столь уж некомфортным. Но он и слушать ничего не хотел. Оказалось, он уже подготовил официальную жалобу, крайне неприятную для боссов Лорда, и если эти самые боссы не хотели неприятностей, у них оставался один путь – немедленно меня отпустить. Что, собственно, они уже и сделали.

Большой «мерседес» внутри был уютным и похожим на пещеру. Семен Моисеевич любезно развлекал меня всю дорогу какими-то замысловатыми байками про юристов, в которых я ничего не понимала, но вежливо улыбалась синхронно с собеседником.

Адвокат привез меня в свою контору – неброскую, но с заметным налетом финансовой состоятельности. В кабинете самого Семена Моисеевича царило рококо. Не знаю, была ли вся эта лепнина и позолота изначально запланированной в маленьком домике, бывшим когда-то чьей-то усадьбой, но в целом она казалась ужасной. Выждав пару минут и дав мне оглядеться, адвокат приступил к делу:

– Маргарита Евгеньевна, вы можете располагать мной и моими сотрудниками. Я готов оказать вам любую помощь по любым юридическим вопросам.

Я не слишком вежливо перебила его:

– Слушайте, давайте без реверансов. Откуда вы взялись?

– Вы ведь знакомы с Рафаэлем Айратовым?

– Раф нанял мне адвоката? Вот это да…

Кажется, мое фамильярное «Раф» немного озадачило адвоката.

– Собственно, все не совсем так. Видите ли, некоторое время назад Вы предоставили в распоряжение Рафаэля ряд очень ценных документов. И даже не представляете, что тем самым сделали.

– И что же?

Адвокат словно колебался, можно ли этакой «госпоже» доверить важную информацию, но потом решился:

– Вы спасли мою репутацию.

То, каким тоном это было сказано, очень мне польстило. Но я в ответ только пожала плечами. Экая ерунда. Да я таких репутаций по сто в день спасаю.

– Маргарита Евгеньевна, я знаю о сложных обстоятельствах, в которых вы оказались, и хочу предложить вам свою помощь и поддержку.

Кто-то вредный из подсознания тут же вытащил калькулятор, на котором замелькали миллионные цифры. Но Финкельштейн легко склонил голову:

– И считайте, что вы уже оплатили пожизненный абонемент.

Ну, не отказываться же? Хотя вряд ли Семен Моисеевич представляет, на что подписывается.

– Как вы узнали, где я?

– Этого я не могу сказать.

– А что вы знаете о моих, как Вы выразились, сложных обстоятельствах?

– Достаточно, Маргарита Евгеньевна. Вы свободны, но вам угрожает серьезная опасность. Я бы порекомендовал вам уехать на время. И, если хотите, готов организовать вам поездку. В Европу, например.

– Спасибо, но толку от этого не будет. Все равно я – приманка. Так что пусть уж Лорд с Бирманом ловят убийцу.

– Это храбро, Маргарита Евгеньевна, но неразумно.

– А вы можете называть меня просто Ритой?

– Если вам так угодно, разумеется. Позволите задать вам несколько вопросов?

Что ж не позволить-то…

Семен Моисеевич не интересовался уголовным расследованием. Он углубился в проблемы моего места жительства и образования. Ответив на вопросы, я вышла на чугунное крыльцо в стиле модерн. Крохотный переулок был сплошь облеплен вывесками и рекламками медцентров, ксерокопий, страховых компаний и турфирм. Крылечки, лестнички, входики и лесенки в полуподвалы рождали ассоциацию с лабиринтом Минотавра. Желающий не заблудиться в этом деловом мире должен был запастись надежной нитью Ариадны для счастливого спасения из цепких лап маленьких бизнесов.

Я стояла прямо в портале перехода на следующий уровень. Игра продолжается, господа присяжные заседатели. Просто я случайно нажала кнопку потайного хода и разом проскочила несколько опасных мест.

Черная вязь металла освещалась розовым светом рано уходящего осеннего солнца. Кусочек ясного неба где-то далеко манил недостижимой лазурью. Ночью, наверное, будет холодно…

46. Факты и выводы

Следующая страница: 46. Факты и выводы

Никаким компроматом на моих людей меня не испугать. Из разных щекотливых пакостей я, если надо будет, сам своих людей выпутаю. Ради чего меня можно предать?
«Талисман»